Не-город

"Город – как бы цезура, разрыв, новая судьба мира…
Все поворотные моменты роста выражались
во взрыве урбанизации".

(Фернан Бродель)

1.

Представим себя в роли наивного, но увлеченного инопланетного исследователя, погрузившегося в социальную антропологию.

Первое, что нас удивит – это характер расселения землян. Концентрация огромных количеств особей на малых территориях, сверхкомпактное проживание в стянутых узлах.

Попытавшись выяснить, чем занимаются люди в своих поселениях, мы обнаружим, что самый общий и характерный вид деятельности – это перемещение из точки А в точку Б в начале светового дня и из точки Б в точку А в конце светового дня.

Можно предположить, что ради этих перемещений и живут земляне в своих городах – с любых других точек зрения для жизни непригодных. Но, поскольку мы исследователь хоть и наивный, но честный, мы не остановимся. И узнаем, что характер распределения горожан в фазе А и в фазе Б различный. В фазе А – гомогенный, дисперсный, мелкими группками без всяких связей. В фазе Б – особые иерархизированные структуры, насыщенные разного рода взаимосвязями.

Видимо, все-таки не перемещения составляют смысл городской жизни (иначе конфигурации в фазах А и Б не имели бы значения и были бы случайны).

Поскольку расселение горожан в фазе А явно неструктурированно и случайно, то ценность, видимо, имеют именно структуры в фазе Б. В рамках этих структур люди занимаются многими видами специфических деятельностей, выстраивая самые разные отношения – информационные, материальные, логистические и др.

Но зачем же все-таки города? Видимо, их необходимость обусловлена только неразвитостью техники землян – в плане коммуникаций, транспорта и т.д.

Дальше, если наш инопланетянин страдает прогрессорским азартом – он подкинет землянам новые коммуникационные технологии, новые логистические решения – и с удовольствием будет наблюдать, как довольное человечество, вздохнув с облегчением, разбредается по лесам и долам.

2.

История развития человека напрочь дуалистична. Создаваемые для решения частных задач инструменты меняют своих создателей. Способы деятельности формируют способы мышления. Способы мышления формируют способы деятельности.

Если принять, что культура, материальная и вся другая – это набор способов деятельности, восприятия, думания, чувствования – то, фактически, культура это набор инструментов.

И если одна часть культуры замещается чем-то новым – то можно говорить о конкуренции инструментов между собой. Внутри абстрактно чистого «человека» (дай бог ему здоровья).

Мифическое время сменяется историческим. Рассказ – записью. Непроизвольная память – произвольной. Пещера – искусственным сооружением. Водяная мельница – паровым движком. Частное мелкое земледелие – капиталистическим джентрийством.

На стороне старых инструментов – огромная инерция человеческих повадков. На стороне новых – небывалые возможности и ощущения.

3.

В истории городов, как и в любой истории, есть две части. Рациональная и человеческая.

Рациональная часть лежит на поверхности – узлы на пересечениях торговых путей, военные и политические центры, торговые центры, финансовые центры, производственные центры… или всё это сразу. Обналичить в Амстердаме вексель на предъявителя, выписанный армянским торговцем в Непале – это, согласитесь, удобно.

Всё ясно, в общем-то. Есть торговля, производство, управления, обмен информацией – которые идут гораздо продуктивнее, если все действующие лица собраны в кучку, в рамках повседневной доступности.

Замечательный во всех отношениях инструмент – город.

Но будет ли он нужен, если, например, производство станет максимально автоматизированным, и с заводами, где раньше работали тысячи людей, станут управляться несколько сотен, десятков?

Или если транспорт и логистика достигнут того уровня, когда станет возможным доставлять комплектующие с соседнего континента, а не из соседнего района – и это будет не роскошь.

Или если каналы связи и средства работы с ними станут настолько повсеместны и доступны, что инвестиционному банку не придется строить собственную телеграфную линию от западного побережья до восточного. И даже домохозяйка в ЮАР сможет в реальном времени узнать результаты торгов на Уолл-стрит.

И если, в конце концов, с помощью хотя бы инопланетян, все эти фантастические условия будут выполнены – какая судьба ждет города?

История дает нам разные примеры.

Греки, например, эмпирическим путем вычислили порог населения одного города: 10-15 тысяч жителей. Этого вполне хватало, чтобы создать культуру, из которой Запад до сих пор не выпрыгнет. Если же жителей становилось больше – энтузиасты садились на кораблики и плыли основывать колонии. Пожалуй, первые и последние разумные люди в истории Европы.

Или, например, Венецианская республика, потеряв сверхприбыли от ливантийской торговли, сконцентрировалась на terra ferma, «материковой Венеции» - создав там прибыльную и комфортную сеть поместий, деревенек и т.д. Все, кто мог себе это позволить, расползся по дачам.

Советские дезурбанисты предлагали несколько вариантов развития городов: города-улицы, аграрные города, децентрализованные города и т.д. Если бы не психопатическая неприязнь советского патрициата ко всему негородскому, кто знает, до чего бы дезурбанисты домечтались и достроились.

Ну и совсем уж идеальный пример – Долина. Священное поселение, блистательное созвездие микрогородков – невыразимо прекрасный образец будущего.

4.

Можем ли мы считать Интернет одним из тех инструментов, которые сделают способ жизни, потребления и производства «город» морально устаревшим? Я думаю, да.

Созрели ли другие инструменты? На подходе.

Вывод: дезурбанизация (в каком бы виде она не случилась) – вопрос времени. Города в том виде, в каком знаем мы их сейчас, исчезнут.

5.

Может ли наш возлюбленный инструмент снять часть городских необходимостей? Ну, например, постоянные личные деловые встречи?

Может. Московские искушенные коллеги с некоторым недоумением относятся к стремлению провинциальных менеджеров все вопросы решать личными встречами. Ведь есть электронка для документов. Скайп или телефон для разговоров.

Распределенное интеллектуальное или научное производство? Запросто. Каналы всё шире и шире, передавай что угодно и сколько угодно.

Общение? Огого. Может, конечно, показаться, что в городе, опять же, соблазнительно со всеми перевстречаться лично – но часто ли вы это делаете? Не бывает ли проще потрепаться в аське, чем ехать в другой район? Договариваться о встрече?

Необязательно таскать свое физическое тело по магазинам. Необязательно работать, сидя в специально отведенном для этого пространстве. Необязательно жить в городе.

Добавьте к этим возможностям ряд давлений: явную неестественность города для организма и психики, совершенно шизофреническую опосредованность повседневной жизнедеятельности, раздражающие бесконечные перемещения по бессмысленному пространству и прочее. Прежние плюсы городов становятся их минусами.

Победим?

Победим, дайте только время на преодоление инерции, безграничные каналы и удобные, человеколюбивые оболочки.

6.

Продолжая размышления инопланетного исследователя, мы набросали простенький, но имеющий право на жизнь сценарий победы Интернета над сложившейся ныне схемой расселения и связанной с ней культурой.

Удаленная работа, распределенные офисы, да что угодно еще, связанное с коммуникацией и информацией – мы уже можем рассеиваться.

Новости с восточного фронта: производство из городов вывозят. Дауншифтеры создают шевеление, рисуют картинки альтернативных систем мотиваций и способов жизни.

Так что же, началось? Для объективности нужно оценить и вторую сторону: инструмент «город», которому много тысяч лет.

На вопрос «Что Интернет делает с горожанами?» мы ответ набросали. Теперь следующий, удивительно чудесный вопрос: «Что горожане делают с Интернетом?»

7.

Сначала две понятийных зацепки. Согласно нехитрой, но глубокой формуле советских адептов, мотив – это опредмеченная потребность. Т.е. базис потребностей в принципе неизменен и одинаков во времени и пространстве, но вот то, как и через что они реализуются – это уже частные случаи.

Вторая зацепка – зловеще звучащее, но доброе внутри понятие Мамардашвилли «антропогенная машина». Антропогенной машиной может быть миф, театр, культура и что угодно еще. Всё то, что маркирует человеческие переживания и эмоции, придает им смысл, а также выстраивает систему мотивации.

Так вот, город – это безупречнейшая антропогенная машина, создающая невероятно интересные и крайне специфичные структуры мотивов.

Помимо звуковой, предметной, людской перенасыщенности в городе есть еще одна перенасыщенность – желаний. Если вы проводили пару месяцев в горах, на полярной станции, в тюрьме или просто в небольшой деревне – по возвращении это очень хорошо чувствуется. Огромное количество не просто соблазнов, но целых жизненных сценариев по достижению того или иного вида счастья. Через стиль, предметы, круг общения и т.д.

Эти способы (мотивы) достижения счастья вызывают множество вопросов. Вернее, никаких вопросов они не вызывают. Потребительский капитализм, детка. Увлеченное участие в бессмысленной деятельности – в крови у любого горожанина с малолетства.

Города уже много веков существуют не благодаря рациональным основаниям, а вопреки им. Уже в 17-м веке некий радетель жаловался, что Париж – это паразит на теле Франции, и хорошо бы его совсем отменить, или хотя бы морской порт сделать для пользы дела.

Не отменили.

Отрезвит ли горожан прагматичный, голый в своей структурности Интернет?

Сэкономив несколько часов с помощью электронной почты, онлайновых инструментов продаж и т.д. – что сдалет наш горожанин? Пойдет на вольную свободку? Нет. Он полезет на баш, d3, хабр, нонэйм, вконтакт, лиру и прочие забавные ресурсы.

Если из веба вычесть рабочие ресурсы (понятно зачем нужные), порноресурсы (понятно зачем нужные), информационные ресурсы – что останется? Огромная куча всего.

В плане бессмысленного времяпотребления Интернет уже достиг вполне зрелой стадии: когда общение, социальные игры, информационные потоки базируются не на внешних событиях – а на своих, внутренних, интернетных.

Полная и бесконечная самодостаточность.

Интернет, как чистое поле чистых отношений, не победил антропогенную машину и её продукты. Наоборот – он был колонизирован, окультурен и использован для дальнейшего развития удивительных систем мотиваций и видов деятельности.

8.

Однако колонизация не стала чисто инерционной, по принципу «больше, выше, дальше» развития уже существующих тенденций. Виртуальный, «ничейный», всеобщий Интернет стал местом для реализации тоски по настоящему городу, по идеальной социальности.

Когда люди говорят о плюсах городов – они часто указывают на доступность множества людей – для отношений, коммуникаций и т.д. Но насколько полноценно реализуется эта доступность? В принципе, доступен каждый физически присутствующий рядом с вами человек.

Коммуникационно, социально – он может быть ой как недоступен. Отдельные социальные страты очень мало взаимодействуют друг с другом. Отдельные рабочие, семейные сети – тоже. По сути, из миллиона сконцентрированных в одном месте горожан, коммуникация идет с парой-тройкой десятков.

Остальные – да, это возможность. Нереализуемая никогда.

Слишком сложно всё, слишком накручено.

Совсем другое дело – Веб. Расстояние до совершенно любого её открытого участника всегда одинаково: один шаг, одно сообщение, одно письмо. Неважно кто адресат, неважно кто инициатор. Срастется – хорошо. Не срастется – взамен можно еще десяток найти.

Огромный демократический одноуровневый полис. Свободный вход в большинство сообществ. Невероятная простота установления связей. Огромные возможности донести свой контент до тысяч людей. Настоящий полис, где каждый свободный человек равен другому свободному человеку, легитимность власти основывается на её обсуждаемости, а решения принимаются дружным хором на площади.

По крайней мере, так это переживается большинством пользователей (экономические основы нам сейчас не важны).

И в результате, Веб – это терапевтический отходняк для перенапряженных реальной городской социальностью горожан. Что, в свою очередь, только на пользу «физическим» городам.

Не всемирная деревня. Всемирный город.

Что с этой идеальной социальностью будет дальше? Доступность собеседников – это и фактор обесценивания их индивидуальности. Всегда можно найти другого, с такими же интересами в профиле, с таким же контентом в блоге. Поэтому, думается – рано или поздно нарастет обратная тенденция – к закрытости, элитарности и фрагментированности.

9.

Впрочем, урбанизация Интернета еще далеко не окончена.

Например, в нем невозможна однозначно опознаваемая роскошь. В нём пока невозможна однозначно трактуемая видимая власть. А ведь производство роскоши, как средства власти – одна из ключевых функций городской культуры.

10.

Подведем итог.

Интернет, по своим возможностям, может стать той новой культурой, которая внесет свой вклад в исчезновение культуры города. Он очень часто оценивается именно как революционный инструмент, меняющий сознание, стиль мышления и поведения людей.

Возможно, он сыграет свою роль тогда, когда подрастут и другие аспекты. Транспорт, например. Будут телепортаторы – будет нам дезурбанизация (хотя фантасты, допускавшие наличие доступной телепортации, исчезновение городов почему-то не упоминали).

Однако думается иначе.

История Европы – это история городов-миров. Венеция, Генуя, Антверпен, Амстердам, Лондон. Эстафета, в которой каждый новый лидер отменял предыдущего игрока. Исчезли ли они? Может, рост замедлился – но уж точно никаких уменьшений в массе. Несмотря на потерю огромного числа прежних функций.

Исчезли ли крупные города после промышленной революции? Ведь началась она не в них, мегаполисы выступали только зрителями. После достижения определенной массы город самодостаточен. Антропогенная машина успешно воспроизводит сама себя.

Для горожанина Интернет – это средство оптимизировать его образ жизни, снять ряд нагрузок – чтобы продолжать выдерживать неснимаемые. Если человек произведен в рамках городской культуры – он будет использовать наш возлюбленный Интернет для её вящего развития.

Крестьянские дети тут тоже не помогут. Противостоянии город-деревня уже давно и очень жестко решено в пользу первого компонента. Любой деревенский житель очарован городскими системами желаний, и с радостью в них вольется – если будет возможность.

Выходит, Интернет, революционный и невероятный, проявит себя в полную силу, только если появятся люди, выросшие и не в городе, и не в деревне. О том, как это может произойти, может догадываться только инопланетный исследователь из первой части текста.

Возвращаясь к цитате, вынесенной в эпиграф: еще ни разу в истории человечества какая-либо революция, какой-либо рост и развитие не был связан с уменьшением роли городов. Всегда наоборот. И может статься, что все факторы, которые могли бы сыграть роль дезурбанизирующих – так же, как и Интернет, станут средством оптимизации городского перенапряжения (как канализация или общественный транспорт). И станут факторами прямо противоположного процесса – дальнейшего роста городов.

Именно в моменты бифуркации (чем сейчас не момент по вышеописанной вилке) любое, даже малейшее воздействие может склонить будущее к тому или иному варианту.

Где скрывается это малейшее воздействие, можно только догадываться.

Может, и в Интернете. В его полисности и открытости, в возможностях распространения способов мышления. До тех пор, по крайней мере, пока не возобладала обратная тенденция.