версия для печатиУходящее в прошлое «нулевое» десятилетие XXI века ознаменовалось ожесточенными спорами вокруг системы авторского права. Защитники оного изо всех сил пытаются доказать своим оппонентам, что нынешняя модель защиты авторских прав не только может, но и должна работать в «цифровую эру» без каких-либо серьезных изменений.
Противники такого подхода столь же рьяно настаивают на отмене авторского права как юридического анахронизма, тормозящего развитие новых форм творчества. Об этих дебатах написаны сотни и тысячи статей и сказаны миллионы слов. Чтобы не повторять в очередной раз набившие оскомину фразы об истине, лежащей меж двух крайностей, можно попытаться взглянуть на проблему с той стороны, о которой часто забывают. Именно этим мы с вами сейчас и займемся.
Из истории контента
Для начала давайте воздержимся от резких оценок того или иного лагеря. Нас сейчас мало тревожат ярлыки типа «интернетчики-халявщики» или «корпоративные толстосумы». Начинать надо с того, что кризис авторского права возник не в вакууме, но в определенной исторической обстановке.
Стремительное развитие информационных технологий в последние десятилетия ХХ века, особенно в 1990-е годы, привело к созданию огромного количества медиарынков, причем рынки эти начали очень быстро насыщаться контентом (в этот термин включим то, что производит медиасфера и что имеет ценность – книги, телепрограммы, фильмы, видеоигры, софт). С появлением в жизни людей персональных компьютеров и доступа к интернет-ресурсам это контентное насыщение вышло на новый уровень: открылся огромный сегмент рынка, причем сегмент потенциально очень прибыльный. Это можно сравнить с открытием Америки европейцами: внезапно для традиционных игроков сферы развлечений открылись ворота в огромный новый мир, где можно было свободно развиваться и завоевывать потребителей.
Но это знаменательное событие имело и менее очевидные для рынка следствия. Для нас главным является то, что появление у людей возможности свободно общаться и обмениваться информацией в интернет-среде закономерно привело к возможности самим создавать контент. А потом – и продавать его.
Здесь очень важно отметить, что производство информационного контента для многих пользователей интернета (благодаря все тем же современным технологиям) стало очень дешевым – намного дешевле чем, например, тридцать-сорок лет назад. Да, конечно, некоторые виды контента продолжают оставаться чрезвычайно затратными. Например, голливудские блокбастеры Майкла Бэя, бюджет которых сопоставим с внешним долгом какой-нибудь банановой республики. Но ведь люди хотят смотреть не только блокбастеры. Более того – они хотят создавать что-то (неважно что – статью, песню или домашнее видео с любимым котом) сами, и чувствовать себя в центре внимания других таких же людей. И, как следствие, рынок контента совершил принципиально важный переход из количества в качество.
Опять зафиксируем важную деталь: переход этот имел как позитивные, так и негативные стороны. Если к первым можно отнести расширение свободы выбора у пользователей (теперь можно выбирать среди колоссального количества вариантов в любом сегменте медиа), то ко вторым относится размытие стандартов качества. Об этом мы поговорим немного позже, а пока нас будут интересовать проблемы медиарынка, возникшие после скачка в развитии интернет-технологий.
Кризис информационного перепроизводства
Собственно говоря, все проблемы сводятся к трудностям с осознанием одной формально простой вещи: контента стало слишком много. Слишком много, чтобы обычный пользователь (сиречь потребитель) мог в нем разобраться, захотеть и купить. Хотя данный факт был осознан как производителями так и потребителями, способы реагирования на происходящие изменения оставляли желать лучшего.
Корпорации приняли в качестве базовой стратегии агрессивное продвижение товара: все больше ресурсов начинает тратиться не на то, чтобы произвести что-то действительно отличное от конкурентов, а на то, чтобы убедить человека в том, что этот конкретный фильм или программа ему нужны, причем нужны прямо сейчас, в эту самую минуту. Предельная задача – подсадить человека на один бренд, хотя бы в каком-то отдельном сегменте рынка. Очень хороший пример дает нам история медиамонстра «Apple», стремящегося окружить юзера своими ноутбуками, плеерами и телефонами так плотно, чтобы он забыл о существовании любых альтернатив.
Потребители, не будучи полными идиотами, ощутили сдвиг в бизнес-модели, и отреагировали естественным образом: перестали платить за товары, цена на которые казалась им завышенной. Но (и это важно) потреблять они их не обязательно перестают (еще раз скажем «спасибо» файлообменным сетям и всему интернет-сообществу). Эта стратегия «пассивного протеста» активно критикуется корпоративными юристами и управленцами, не в последнюю очередь – из-за своей эффективности. Пользователи сети находятся в абсолютно выигрышной позиции: для них работают и производители-профессионалы, и одиночки-любители, причем платить не обязательно вообще никому - ни первым ни вторым. Минусы типа глючных программ, поврежденных при скачивании фильмов или поиска взломанных версий игр блекнут в сравнении с богатством выбора, которое предоставляет современный Интернет.
Этот кризис перепроизводства возник по взаимодополняющим причинам: с одной стороны, цифровые технологии позволяют медиакорпорациям едва ли не ежечасно выбрасывать на рынок новые виды продукции, а с другой – сами пользователи теперь могут стать производителями и предлагать свой контент таким же интернет-юзерам.
А теперь – возвращаемся к вопросам перехода количества в качество. В тот момент, когда определенный ресурс («благо», если хотите) становится избыточным, то бишь получить его могут все желающие, его стоимость, в лучшем случае, резко снижается. В худшем – он становится бесплатным. Мы ничего не платим за воздух, поскольку его достаточно на всех, и любой человек может получить его бесплатно, сделав вдох. А вот земля, вода и еда – блага редкие, необходимые, и потому требующие оплаты. С контентом произошла похожая история. Только важно помнить, что прецедентов таких, кажется, не было: впервые в человеческой истории количество информации стало настолько большим, а доступ к ней – настолько простым, что она обесценилась для многих людей почти полностью.
Здесь возникает несколько критически важных следствий информационного перепроизводства. Следствие первое: если потребители в таких условиях способны производить контент, они могут делать это на некоммерческой основе. Следствие второе: если потребители способны обмениваться любым контентом напрямую, они теряют необходимость в посреднике, который доставлял бы им контент.
Можно ли из этих следствий вывести мысль о бесполезности гигантов-корпораций для современного медиарынка? В самом деле, ведь эти монстры индустрии получают огромные доходы не только от создания фильмов или музыки, но и от доставки этого контента конечным потребителям. Причем каналы доставки до недавнего времени были монополизированы корпорациями и охранялись очень жестко. А основным орудием в охране была та самая система авторского права, заточенная в большей степени под издателей контента, чем под его авторов. В условиях же свободного (и технически дешевого) обмена контентом дистрибутивная функция корпораций кажется ненужной. Так ли это?
Копирайт и свобода: ложная оппозиция
На этот вопрос ответить не так легко, как может показаться. Защитники свободного распространения настаивают на хищнической сути корпораций, выжимающих последние соки из авторов и их идей. Защитники авторского права твердят о хищнической же сути несознательных пользователей, которые массово крадут продукты чужого интеллектуального труда и наслаждаются ими, даже не понимая всей глубины своего преступления. Тем не менее, если отложить в сторону эмоциональные аргументы и попытаться оценить ситуацию в свете изложенных выше особенностей кризиса перепроизводства, кое-что станет понятным.
Во-первых, станет понятным то, что модель авторского права, основанная на преобладающей роли издателя, не соответствует реалиям нынешнего медиарынка. Она была адекватной в те времена, когда копирование контента было довольно затратным, а сам контент был намного более редким (и потому более качественным), чем сейчас.
Во-вторых, станет понятным и то, что корпорации, занимающие огромные доли рынка, все-таки играют некоторые положительные роли в изменившейся экономике. В частности, они способны производить некоторые технически сложные формы контента (от операционных систем до высокобюджетного кино), воспроизводство которых требует больших временных и финансовых затрат. Также они могут доставлять потребителям нишевые продукты, например, сложные интеллектуальные тексты, которые захочет читать лишь маленькая часть «обычных» потребителей (хотя эту роль могут исполнять и мелкие издательские конторы, охват рынка у них меньше).
В-третьих, станет понятным, что авторское право, если переопределить его должным образом, никоим образом не противоречит свободе распространения и авторским вознаграждениям. Чтобы привести юридические нормы в соответствие с новым положением вещей, необходимо прежде всего разрешить копирование контента в некоммерческих целях для личного использования. Далее, корпорациям следует изменить свою бизнес-модель, сосредоточившись на производительной, а не дистрибутивной функции.
Распространять произведенный контент, конечно, нужно, просто делать это надо иначе чем сейчас, с использованием более тонких методов. Ориентироваться стоит на отдельные сегменты потребителей, а не на «потребителя вообще», на сообщества, готовые заплатить за бонусный («элитный» если угодно) контент, недоступный при обычном потреблении. Иными словами, новая модель получения прибыли должна ориентироваться на интенсивное (а не экстенсивное) освоение рынка.
Авторское право 2.0
Все вышесказанное означает, что сама концепция копирайта как рестрикционной (запретительной) системы должна будет смениться новой моделью. Рынок перейдет от правила «запрещено все, что не разрешено» к правилу «разрешено все, что не запрещено», и от перемены мест слагаемых неминуемо изменится и сумма. Переосмысленная система копирайта будет работать в первую очередь на автора, и лишь во вторую – на того, кто занимается распространением его продукции.
Корпорации никуда не денутся с рынка, хотя их роль в нем изменится: они сосредоточатся на производстве контента, а не на его доставке. Наиболее серьезным же нарушением в новой системе будет коммерческое воспроизведение какого-то продукта, уже имеющего автора. А вовсе не факт передачи диска другу или копирование любимого альбома на другой жесткий диск.
