Билл Гейтс: "Мы выведем коров, которые не пукают"

Представляем перевод интервью основателя компании Microsoft Билла Гейтса, которое у него взяла журналистка CNET News Ина Фрид.

Билл Гейтс оставил постоянную работу в Microsoft год назад, но нашёл себе достаточно занятий, чтобы не скучать.

Между попытками искоренить полиомиелит, усмирить малярию и восстановить разваленную образовательную систему США Гейтс сумел исполнить свою мечту, раздобыв классические лекции по физике и выложив их в свободный доступ в Сеть. Лекции, c которыми в 1964 году выступил прославленный учёный (и сотрудник Манхэттенского проекта) Ричард Фейнман, рассказывают о таких понятиях как гравитация, о том, как они действуют и какое большое значение они оказывают на понимание устройства вселенной.

Впервые Гейтс посмотрел эту серию лекций в отпуске 20 лет назад, и у него зародилась мечта сделать их доступными широкой публике. И он сделал это, потратив на отслеживание прав годы — а также часть своих личных сбережений. Уговорив своих коллег в Редмонде создать интерактивную программу для сопровождения видеофильмов, Гейтс опубликовал коллекцию в свободном доступе на сайте Microsoft Research.

Гейтс надеется, что этот его поступок послужит примером того, как брать хорошие образовательные материалы и делать их доступными широкой публике бесплатно.

"Когда лекция представлена так хорошо, как здесь, это привлекает больше людей к пониманию науки, — сказал Гейтс CNET News. — И со временем, я надеюсь, подобного будет всё больше и больше".

В обширном интервью Гейтс также дал оценку изменениям в Microsoft, раскрыл перспективы проекта Natal и поделился мыслями по поводу недавно анонсированной Chrome OS от Google. Представляем вам перевод этого интервью.

Впервые вы увидели эти видеофильмы в отпуске 20 лет назад. Не расскажете ли немного о том, как это случилось и какова была ваша реакция на эти лекции?

Гейтс: У меня был такой период, когда, желая приобрести новые научные знания, я подумал, что было бы забавно посмотреть, какие фильмы такого рода существуют. Мы изучили несколько университетских каталогов, включая каталог фильмов Калифорнийского университета, и взяли много фильмов, посвящённых здоровью, биологии, физике — это были такие металлические банки с большими бобинами — и ещё у нас был проектор, установленный в комнате, которую мы затемнили. Так что даже днём можно было смотреть эти фильмы. И там было много интересных фильмов, но эти лекции Фейнмана, которые он давал в Корнельском университете... эти были просто невероятно хороши.

Потом мне записали их на видеоплёнку, и я получил права на то, чтобы сделать небольшое количество видеокопий. Тогда это были VHS-кассеты, и я разослал их нескольким друзьям, которых они могли заинтересовать. Но где-то в мозгу у меня всегда крутилась мысль о том, что это своего рода преступление - что такие вещи не были в широком доступе, особенно для молодёжи, которая интересуется наукой.

Так что у меня в голове вроде как была такая идея, и я постепенно продвинулся в вопросе о том, кто является правообладателем, и в конце концов разобрался с правами, потом мне эти фильмы оцифровали, а потом я добился у Microsoft Research согласия на размещение этих материалов и создание сопутствующего новаторского программного обеспечения, чем занялся Кёртис (Вонг). Это всё заняло много времени, но теперь, когда есть такое количество компьютеров и есть Интернет, а у меня есть желание потратить немного денег, эти фильмы просто должны быть доступны всем.

Что, по-вашему, люди вынесут из этих фильмов? Какова идеальная аудитория для них?

Гейтс: Ну, я не видел их до 30-летнего возраста, так что я бы очень хотел, чтобы как можно больше молодых людей их увидели, получили от этого удовольствие, узнали основы науки, что является сложным, а что нет. Я надеюсь, некоторые из людей, изучающих науку, вдохновятся тем, как Фейнман сумел сделать её интересным без того, чтобы углубляться в подробности.

Имея в бесплатном доступе такой высококачественный материал, я надеюсь, люди увидят в этом потенциал, обнаружат свою выгоду — от данного материала, в частности, и затем начнут продвигать идею о том, что если кто-то является хорошим лектором, то его работы должны быть доступными всем.

Я слышала, вы говорили о серьёзных изменениях в системе среднего специального образования (т.н. community college - прим.пер.). И в отношении общеобразовательных предметов вы предлагали взять самые лучшие объяснения, самые лучшие лекции, которые существуют, и сделать их доступными повсеместно, а затем уже реализовать обсуждения и прочие обучающие занятия на их основе.

Гейтс: Совершенно верно. Сначала - блестящие лекции или очень качественно составленные тексты, доступные всем, а затем что-то вроде лабораторных занятий и дискуссий, что совсем другое, поскольку вы отбираете людей, которые в этом очень хороши.

Технологии позволяют сделать такие материалы более доступными путём обмена опытом и предоставления кому-то ресурсов для создания изумительных лекций. Поэтому можно было бы надеяться, что какие-то учебные заведения окажутся достаточно восприимчивыми к нововведениям, чтобы внедрить эту практику и стать более эффективными.

Существует также огромное количество людей, которым нравится заниматься самообразованием и изучать разные предметы, но которых наука почему-то отпугивает. И когда лекция подаётся так же хорошо, как эти, это привлекает больше людей к пониманию естественных наук. И со временем, я надеюсь, такого будет больше, включая лекции о научных предметах, претерпевших изменения за времена, прошедшие с выступления Фейнмана.

Как вы думаете, насколько большое влияние такого рода вещи могут оказать на всеобщую проблему проявления у людей заинтересованности в математике и естественных науках? Будет ли этого достаточно или же нам нужно сделать что-то фундаментально большее, более новое?

Гейтс: Ну, определённо в период с пятого по выпускной классы большинство учащихся не особо заинтересованы в том, чтобы много учиться — вообще и, в частности, естественным наукам и математике. Нужно что-то, что поможет учителям делать свою работу лучше - например, когда они увидят, как другие учителя делают это сверх-хорошо, или смогут использовать какие-то онлайн-материалы в своих классах. И когда вы становитесь старше и у вас появляются ученики, обладающие более чёткими побуждениями, эти онлайновые лекции могут стать серьёзной частью процесса обучения.

Вот где Фейнман, с его ясностью изложения и простотой объяснения, с его любовью к предмету и юмором, становится примером для подражания.

Вы упоминали, что не видели этих лекций до 30-летнего возраста. Если бы вы увидели их раньше, возможно, даже до того, как решили основать Microsoft, как вы думаете, это могло направить вас в другом направлении?

Гейтс: Не уверен. Мне всегда нравилась физика, но я также хочу, чтобы появились аналогичные лекции по биологии, вычислительной технике, химии. Каждый обладает уровнем, в пределах которого его можно заинтересовать. Я имею в виду, что людей заботят животные, заболевания, еда, но множество наук очень абстрактны, а количество вещей, которым вы должны обучиться, прежде чем начнёте улавливать взаимосвязи с этими практическими вопросами, может оказаться слишком пугающим. И пока что с учителями вроде Фейнмана, которые существуют в разных областях, у нас просто не было возможности сделать их мастерство доступным широкой публике.

Одна из мыслей, прозвучавших в этих лекциях - это идея о том, что после открытия всемирного притяжения в последующие 400 лет прошла фактически лавина открытий, и он как бы вводит в обращение идею постоянного прогресса. И мне интересно, видите ли вы, как это всё продолжается, или же мы уже видим границы кое-чего из того полного понимания, что могут нам дать фундаментальные науки? Существуют ли вещи, которые находятся как бы за пределами того, чему могут нас научить фундаментальные науки?

Гейтс: Сегодня мы изучаем в фундаментальных науках намного больше, чем когда-либо прежде. Возьмём понимание материалов — почему они ломаются, почему они прочны, как наделить их обладанием разных свойств, — много чего из этого было чёрной магией. И только сейчас мы можем сказать "о'кей", когда мы хотим сделать батареи, которые заряжаются очень быстро, "о'кей", когда нужно сделать нечто с большой поверхностью, которая не изнашивается.

В любом случае, в материаловедении, или в основных медицинских дисциплинах, или в физических основах, которые будут важными, к примеру, для дешёвой энергии, сейчас наиболее интересный период. Частично в этом состоит ирония: среди тех, кто идёт в естественные науки и математику, оказываются не самые лучшие и не самые умные, что особенно касается коренных жителей. Так что теперь приходится останавливаться и анализировать: "что не так, почему эти предметы стали казаться столь абстрактными и пугающими"?

Есть такой американский физик, Фритьоф Капра, который в 70-х написал много книг об экологии и границах декартовского мышления. По сути, он говорил о том, что из-за сосредоточенности на своего рода декартовском редукционистском подходе, в котором преобладает изучение деталей мы пришли к неглубокому пониманию таких вещей, как экология и действительно сложные системы. Как вы думаете, не это ли привело нас к тем проблемам, которые сейчас стоят перед нами?

Гейтс: Ну, непростая ситуация, в которой мы оказались, состоит в том, что у нас есть электричество, у нас есть медицина, у нас есть вакцины — и всё благодаря научному пониманию. И когда мы получим новые материалы, новые батареи, солнечную, ядерную энергии, которые не оказывают воздействия на окружающую среду, это будет как раз в силу научного понимания. Поэтому, я думаю, невероятный прогресс в материальном благосостоянии, средней продолжительности жизни, грамотности и тому подобных вещах в действительности возвращает нас к научному пониманию. И когда люди смотрят на историю, они всегда недооценивают одну вещь — то, как научный прогресс позволил нам добиться всех этих больших достижений.

Это правда, что когда идёшь вперёд, приходится решать всё более сложные проблемы, однако инструменты моделирования и симуляции, привлечение множества людей, которые преимущественно заняты политикой, но знают о естественных науках достаточно для того, чтобы участвовать в обсуждении, — вот что важно. Знаете, была книга под названием "Физика для будущих президентов", в которой некоторые основные понятия о плотности энергии, затратах на эргоносители, опасностях радиации или ядерного оружия — всё это было подано чётким и откровенным образом.

Да, у нас будет проблема, если мы не сможем привлечь большую часть общества к хотя бы некоторому пониманию естественных наук и научных инструментов. И поэтому, добившись появления в Сети этих отличных лекций, я преследую несколько целей: усовершенствовать образование, серьёзно вовлечь в науку большее количество людей, но также и привить ещё большему числу людей хотя бы умеренный интерес к наукам.

Когда мы общались с вами год назад, я спросила что-то вроде "как вы представляете свою жизнь после того, как вы уйдёте с постоянной работы в Microsoft". Теперь, год спустя, что вы скажете - может, вы занимаетесь чем-то, чего вовсе не ожидали?

Гейтс: Ну, работа в фонде очень полезна, и с ней приходит много интересных сложных задач. Я делаю довольно много из того, что рассчитывал делать, и что очень отличается от того, что я делал до смены работы. Я в самом деле процентов на 20 вовлечён в деятельность Microsoft, которая связана с будущим Office, поиском и разными вещами, на которые Стив (Болмер) просит меня взглянуть и помочь, чтобы достигнуть успеха. Так что всё довольно похоже на то, как я себе это представлял.

Было бы интересно посмотреть на это через год или два, когда я буду знать о деятельности и людях компании ещё немного меньше, и как Стив и я будем добиваться того, чтобы я оставался в курсе, на связи и тому подобное. Так что, возможно, первый год всегда является лёгким. И это находится на том уровне, который мы планировали, что даёт мне массу дополнительного времени для встреч с учёными, партнерами из государственных структур, а также для поездок в развивающиеся страны.

Последние три месяца, вплоть до двух недель тому назад, я весь был в Европе, по сути, обосновался там. Ездил в Кембридж и Оксфорд, все это время было посвящено науке и партнерам - как в правительствах, так и в компаниях, — и касалось вещей, сосредоточенных в Европе. При этом моя деятельность в Европе в точности соответствует моему графику на следующие полгода - только я буду в Индии, Африке.

Словом, меня увлекла работа в фонде. К счастью, у меня есть Джефф Райкс, управляющий фондом в качестве исполнительного директора, так что моя роль тут похожа на роль в Microsoft, когда Стив уже стал исполнительным директором, а я смог больше заниматься исследованиями, открытиями, новыми идеями.

И вы кое-что делали вместе с Intellectual Ventures. Я знаю, что каждый раз, когда вы появляетесь с заявкой на патент, народу интересно, на что вы там нацелились, будь это борьба с ураганами, бочонки для пива или что там у вас сейчас.

Гейтс: Это точно. Мы собираемся вывести коров, которые не пукают. Всё, что пожелаете, находится у нас под контролем.

Меня захватывает идея о том, чтобы собрать лучших учёных из самых разных областей и начать думать о проблемах, которые могут быть решены. В случае с фондом Натан (Мирволд) воспользовался этой возможностью, чтобы ученые посмотрели на проблемы типа того, как доставлять вакцины, обходясь без такого количества холодильников, или как лучше пастеризовать молоко — такие очень интересные вещи. Я сидел вместе с этой группой, когда они думали над задачами богатого мира, в том числе вопросами энергии, и одна из этих задач привела к созданию компании под названием TerraPower, которая занимается новой, очень серьёзно усовершенствованной конструкцией атомной электростанции - это трудно, но это станет исключительно ценным, если всё-таки получится.

Как вам кажется, справляется ли Microsoft после вашего ухода? Было бы также упущением не спросить, что вы думаете о попытках Google выйти на рынок ОС.

Гейтс: Ну — так, чтобы ответить по второй части вопроса очень сжато — существует много, много форм операционных систем Linux, собранных по-разному и загружающихся по-разному. Я не знаю ничего о том, что делает Google. Но меня в какой-то степени удивляет, что люди ведут себя так, словно здесь есть что-то новое. В смысле: уже есть Android, который работает на нетбуках, в нём есть браузер. В любом случае, вы должны добиться от них конкретной информации о том, что они делают. Это довольно типично: когда Google что-то делает, получается, что чем неопределённее они выражаются, тем это интереснее.

И всё же, полагаю, есть такая идея — и, я знаю, Microsoft Research тоже её рассматривал, — о том, что браузер может стать основным инструментом для разных задач, вобрать в себя больше характеристик операционной системы.

Гейтс: Это просто говорит о том, что слово "браузер" стало абсолютно бессмысленным. Вообще: что является браузером, что не является браузером? Если вы воспроизводите фильм, это браузер или не браузер? Если вы делаете записи, это браузер или не браузер? Если вы редактируете текст, это браузер или не браузер? По большей части это, скорее, неправильное использование терминов, чем принципиальные перемены.

Как насчёт вопроса о том, как справляется Microsoft?

Гейтс: Я всегда был тем, кто думает: "Боже, почему Microsoft не делает что-то ещё!", потому что таким был мой образ мышления: давайте двигаться быстро, делать новые вещи очень быстро. Но вы должны спросить, является ли Windows 7 действительно отличным продуктом. Я бы не побоялся сказать, что, в сравнении как с другими операционными системами, так и с другими поколениями Windows, это исключительно хороший продукт.

Что они делают в новых версиях Office: кажется, они недавно показывали кое-что из того, как в него встроена онлайновая часть, но там много чего в новой версии, о чём будут говорить в последующие месяцев девять.

Идет работа над поиском, пользователи находят Bing хорошим продуктом, видят, что мы в игре, нанимаем действительно лучших людей и хотим попробовать сделать разные варианты.

Та часть Microsoft, о которой я знаю больше всего, это, видимо, исследовательская группа. Я был в Кембриджской лаборатории несколько недель назад, а также в Индийской лаборатории - это было частью моей июльской поездки - это лучшие камни в короне, отсюда Microsoft постоянно получает какие-то удивительные новшества. Отличный пример, который вы сможете оценить через год с небольшим - та штуковина с камерой, чувствующей глубину... Не только для игр, но и в целом для медиа-рынка...

Если использовать её в Windows-компьютерах для задач, задействующих камеру — организации встреч, сотрудничестве, общении, — получится крутая штука, и это только один пример того, как Microsoft Research создал оригинальную технологию, чтобы показать, что с данными о глубине может получиться что-то классное. Тогда пользователи как Xbox, так и Windows ухватятся за это, и сейчас, когда в Microsoft сообразили, как эта технология может быть использована в офисе, она становится всё более осязаемой, и это очень захватывающе.

Так что Microsoft очень новаторская компания, но, очевидно, в области очень высокой конкуренции, что как раз и делает эту область столь замечательной.

Я не уверена, что поняла эту последнюю мысль. Вы говорили о камерах — имеются в виду эти устройства Natal, которые чувствуют глубину?

Гейтс: Да, точно, Natal. Программные библиотеки и приложения, которые мы разрабатываем для Natal.

И мы, по сути, увидим их не только в играх? В других задачах тоже?

Гейтс: Ну, я думаю, это представляет большую ценность, если вы дома и хотите управляться со своими фильмами, музыкой и подобными вещами, это очень круто. И, я думаю, невероятно ценно использование этой штуки в офисе, подсоединённой к Windows-компьютеру. Так что у Microsoft тут ещё есть чем заняться, со временем издержки снизятся и можно будет сказать: "Почему бы не использовать её в большинстве офисов?"

Перевод - Игорь Крейн

Другие интервью