версия для печатиУ этой истории есть начало, но нет и не может быть конца. Сетевая журналистика живет, совершенствуется и меняется. Она в корне отличается от журналистики традиционной. Чем? Свободомыслием. Принципиальностью суждений. Неангажированностью. Хотя, конечно, в семье не без урода — в этой среде случается то же, что и в обычных периодических изданиях. Только гораздо реже...
А началось все со смены власти в России, когда Ельцин (земля ему пухом) оставил всем нам наследника, и мы за этого неординарного человека радостно проголосовали. Прошло совсем немного времени, и в начале 2000-х, когда Рунет сформировался и немного окреп, начался отток журналистов из оффлайновых изданий в онлайн.
Этот исход шел одновременно с созданием сетевой периодики общеполитической и развлекательной направленности. Оставшиеся без работы — про собственной воле или в силу сложившихся обстоятельств — представители «четвертой власти» (тут бы пригодились двойные кавычки, поскольку у нас в России это никакая не власть) осваивали новое медийное пространство. Многим ли это удалось? Многие ли удержались, нашли свои издания? Нет, немногие. Но иначе и быть не могло.
Но сначала о причинах.
# # # #
Что такое журналистика в традиционном, «старом» понимании? Вовсе не то, что принято называть журналистикой сегодня. Журналист — это посредник между народом и властью. Помощник и защитник, а вовсе не пропагандист и прислужник. Увы, эти базовые понятия, определяющие лицо профессии, забыты. «Народу нужны позитивные новости». И журналисты наперегонки мчатся выдавать позитив, рассказывая о титанических усилиях власти по «осчастливливанию» подотчетного населения. А необходимая для создания иллюзии объективности полемичность обеспечивается уголовной хроникой. Мол, все у нас хорошо, но в центре Москвы опять кого-то грохнули. Что поделаешь — бывает...
Они (мы) ушли, потому что устали от лжи. Потому что журналист не может брать в руки автомат и становиться солдатом. Потому что журналист не имеет права любить власть — это просто стыдно, недостойно, неправильно. Любить надо родину, народ, свою работу. С властью надо сотрудничать — избегая унижений и лизоблюдства.
Сейчас, наверное, можно признаться - журналисты 90-х были демократами-романтиками. Нет, не все, конечно, но значительная часть 30-ти и 40-летних, самых активных, успевших хлебнуть идеологического лиха в советские времена.
Помните грандиозный скандал с президентскими выборами 1996 года? Когда Ельцин, казалось бы, не имел шансов победить, но все же победил — при беспрецедентной поддержке российской прессы? Тогда противники Ельцина кричали на каждом углу, что журналистов купили, что поддержка действующего президента оплачена американскими деньгами и прочие глупости. Никто ничего никому не платил. Очень уж не хотелось обратно в стойло. И из двух зол мыслящие журналисты выбрали меньшее — на тот момент Ельцина.
Хуже было тем, кто поддерживал демократическую оппозицию (её бы правильней назвать «полуоппозицией», поскольку она имела и определенное влияние на власть, и даже некоторые преференции, например, право ругать любые действия кабинета, не ударяя при этом пальцем о палец). Да, речь о Явлинском. Разочарование было грандиозным. Обидно, когда твои усилия оказываются пшиком, да еще и не по твоей вине...
А потом времена изменились. И оказалось, что свобода слова для нас (но не для журналистов моего круга) пустой звук. Что это никакая не ценность, а так — сущая безделица. И полетел при всеобщем равнодушии в тартарары старый НТВ (о новом и говорить не хочется — я просто не смотрю этот канал, вообще, никогда). И начались «сугубо экономические» разборки с прессой, закончившиеся изгнанием Киселева, Голембиовского, закрытием газет... Не буду перечислять имена и названия, они вряд ли что говорят людям «с той стороны». А свои и так все прекрасно помнят.
Потом стало ясно, что режим наибольшего благоприятствования, этакий зеленый свет, дан силовикам — гэбистам, ментам и прочим... заслуженным людям. И все это, что примечательно, под всеобщий гул одобрения.
# # # #
И они (мы) ушли. В никуда? Нет, в новые сетевые издания, большинство из которых было ими же и создано. Эти издания жили и бедно, и богато — по-разному. Укрупнялись, объединялись. Или, наоборот, разорялись, чтобы дать дорогу новым проектам.
На старых местах остались только самые терпеливые и гибкие. Пример — представители первой команды НТВ, сохранившие свои рабочие места (и даже выбившиеся в начальство). В новой команде они выглядели не особенно органично, но... приспособились. А там всплыло и новое поколение — энергичных, беспринципных, готовых на все ради денег (вполне достойная, кстати, цель) и славы (а вот это ерунда, баловство).
В профессии кто-то остался, да только не стало самой профессии. С журналистикой произошло то же, что и с множеством газетных жанров. Например, с фельетоном. Когда юмор — очень тонкая, хрупкая субстанция — превратился в пошлый стеб, сатирический фельетон тихо скончался. Зачем иносказания, зачем намеки, когда можно прямо и без обиняков пошутить «про жопу»? Смешно же? Очень смешно. И над Петросяном уписаться можно. И над теми, фамилий которых я не могу вспомнить (просто ломает вспоминать эту пузатую мелочь)... Вместе с газетным фельетоном умер и целый жанр литературы — юмористика. Спроси молодых — Жванецкого (необыкновенного оптимиста и мудреца) молодежь знает, поскольку тот еще «в телевизоре», а о Кнышеве уже ни малейшего понятия. Печально? Горько.
Очень круто обошлись с журналистами высшего класса, вроде Андрея Бабицкого. Помнит ли кто эту историю? Не стану напоминать. Скажу лишь, что именно преследование Бабицкого и привело нас к безоговорочной победе над чеченскими националистами. Как только дали по шапке репортеру с «Радио Свобода», так война и закончилась. И наступил там мир. И слава богу, хотя, конечно, хотелось бы узнать, почему в Чечне до сих пор стреляют, и что, вообще, там делается — кроме той тиши и благодати, что нам демонстрируют по телевизору.
# # # #
Ладно, что произошло, то произошло. Но что с теми, кто ушел в онлайн, сейчас? Где они? Чего добились? Чем живут сегодня?
Как это ни удивительно, но у них все в порядке. Они создали свой параллельный информационный мир. Ту самую Россию, которая старается без нужды не врать и называть вещи своими именами.
Я не стану обозначать их имен — их слишком много (и я не знаю, как мои коллеги отнесутся к этим признаниям). Но я их очень люблю. Я перед ними преклоняюсь — за приверженность правде, за твердость, за высочайший профессионализм. За то, что плюнули на хиреющую российскую прессу и взялись за свое дело в другой реальности. За то, что не дают нам окончательно оглохнуть и ослепнуть.
Я давно не читаю российских газет. Не беру в руки. Мне противно. А всю необходимую информацию получаю в Интернете. Я доверяю мнению члена Совета Федерации госпоже Нарусовой, которая когда-то назвала Интернет «помойкой». Для нее, наверное, так и есть, для меня — глоток свежего воздуха. Здесь же важно не перепутать газетную бумагу с новостью на первой полосе. Бумага, действительно, дрянь — самая дешевая, низкокачественная. А новость может оказаться судьбоносной.
Каждое утро начинается с любимых порталов. Например, с . Мне нравится его отстраненность от описываемых событий, интеллигентность, легкая ирония. Нравится отсутствие придыхания, когда приходится говорить о высших руководителях страны, и присущей российской прессе пугливости. Нравится веселая оценка событий в мире искусства и высоких технологий. Нравится выбор новостей. Мне все у них нравится. В этих людях я вижу собственную несостоявшуюся судьбу. Но не завидую — у каждого своя дорога.
А потом я иду , чтобы немного отвлечься от политики. От этого портала я получаю огромное удовольствие. Умные, забавные, смешные, дотошные статьи... О чем? А вы загляните — вам понравится. В смысле — я надеюсь, что понравится. Для того, чтобы в полной мере оценить качество работы этих людей, десяти классов общеобразовательной школы мало. Хотя, конечно, не в дипломе дело.
Когда я читаю статьи этого портала, я невольно ловлю себя на том, что... улыбаюсь. Не смеюсь и, боже упаси, не издеваюсь. Я улыбаюсь от того, что вижу почерк близких мне людей. Я учусь, набираюсь ума-разума, почти всегда соглашаюсь, иногда спорю. Но никогда не огорчаюсь. Со мной беседуют умные люди, которых я понимаю.
В Интернете, действительно, каждый отыщет то, что хочет отыскать. Захочешь грязи — найдешь грязь. Захочешь истины — найдешь и истину. Пусть через ошибки и заблуждения, но — найдешь.
Но вот беру в руки газету (все-таки, исключительно в качестве эксперимента), ту, с которой когда-то считал для себя великой честью сотрудничать. Открываю раздел «светской хроники» (в кавычках, ибо эта хроника не вполне светская). И убеждаюсь, что читаю... крутое порно. Все эти «Виагры», «Минеты» (там какое-то хитрое написание, которое мне лень воспроизводить, а потому пишу, как слышу), некие «Дри... Блестящие» и прочая хрень. Микроскопический масштаб личностей, но мегаразмеры глупости. Раздутое и ничем не подкрепленное самомнение. Патологическое отсутствие скромности. Но — поди ж ты - звезды...
так работать не станут. Просто не сумеют — у них другой, гораздо более высокий уровень. Или даже другая профессия. А у вообще узкая специализация. Но думается, если бы пришлось писать обо всей этой мишуре, то и в этом случае они нашли бы, как избежать пошлости.
# # # #
Онлайновая российская журналистика — настоящая, не липовая — живет и будет жить. Залог ее благополучия — независимость. Пока власть с ногами не влезет в онлайн, профессионалы в Рунете не переведутся. Попытки наказать слишком свободолюбивых журналистов предпринимаются, но пока не особенно успешно. Во-первых, мы стали умней и осторожней (что тоже признак профессионализма — «похвалить» зарвавшегося царька можно так, что ни один суд не подкопается, просто нужно уметь это делать). Во-вторых, власть вяло интересуется происходящим в онлайне — журналисты по возможности отвечают ей тем же. Это действительно параллельные миры.
Слово «журналист» давно дискредитировано. Сегодня журналистом быть не престижно и даже стыдно. Но у слова «репортер» репутация пока безупречна. Репортером называет себя Маркес. Он говорит, что гордится принадлежностью к этой профессии. И добавляет — газетный материал без признаков литературы (помнится, он имел в виду стилевые признаки) не имеет право на существование. Здорово, да? Для тех, конечно, кто понимает.
