версия для печатиКогда опадают листья, дни становятся короче, а ночи – длиннее, когда стены и заборы покрываются агитацией с медведем, а остряки с "anekdot.ru" , это значит, что наступила осень и близятся выборы.
Я присоединюсь, пожалуй, к совету про ушки: многие депутатские инициативы выглядели бы гораздо органичнее, если бы озвучивали их именно в таком наряде. А еще лучше – нацепив красный клоунский нос.
Защита детей от всего на свете
В преддверии выборов число таких инициатив увеличивается лавинообразно. Закон, о котором пойдет речь, выглядит так, как будто был принят именно к выборам, хотя произошло это еще в прошлом году, а в силу он вступит только в следующем. Называется он .
Предвыборная лихорадка уже затронула и его: недавно депутаты от ЛДПР предложили , направленные на ограничение распространения порнографии, к которым мы еще вернемся чуть позже.
Кроме того, был принят , изменяющий некоторые другие законы и вводящий ответственность за нарушение правил распространения "недетских" материалов. В КоАП добавляется статья 6.17, которая предусматривает ответственность за нарушения правил, установленных законом. Для граждан это – штраф от двух до трех тысяч рублей. Также ответственность предусмотрена за неисполнение предписания надзорного органа, который контролирует соблюдение закона, и неприменение средств контентной фильтрации в пунктах коллективного доступа в Интернет.
Обращает на себя внимание то, что никакой ответственности за фактическое распространение "запретной" информации КоАП не предусматривает. Примерно по такому же принципу сконструирована ответственность за нарушение закона "О персональных данных": возможна она только в том случае, если тот, кто такие данные обрабатывает, не пользуется сертифицированной супер-пупер системой для защиты информации. Если же произошла утечка данных, то отдельного наказания за нее не предусмотрено. Такой подход позволяет максимально расширить круг потенциальных "правонарушителей".
Требования к мерам, которые должны быть приняты при распространении информации, пока не установлены, их сформулирует уполномоченный Правительством орган. Но многие недостатки закона видны уже сейчас. Этот нормативный акт из недостатков, преимущественно, и состоит.
К сожалению, большинство сообщений в прессе о нем сконцентрировано именно на вопросах защиты детей, хотя на самом деле, он касается всех нас, тех, кто написал хотя бы одну строчку в Интернете или, чего доброго, книгу. То, что запрещает он "распространение информации среди детей", не должно вводить в заблуждение: "среди детей" в данном случае обозначает любые общественные места, в которых могут находиться дети. Это – очень важный момент, который не все еще поняли.
Вдобавок, в некоторых интервью разработчиков закона говорилось что-то о "добровольном" присвоении возрастных категорий и маркировке распространяемой продукции. Это – тоже неправда: ни о какой добровольности в законе речи не идет. Условием оборота информационной продукции является ее "классификация", то есть, присвоение ей возрастной категории. Классификация, в соответствии с шестой статьей закона, должна проводиться до начала оборота информационной продукции. Под "оборотом" понимается "предоставление и (или) распространение информационной продукции", в том числе и в Интернете.
То есть, любой уютненький бложик должен лепить на каждый пост "знак информационной продукции", обозначающий возрастную "категорию допуска". Без знака могут распространяться только материалы "для самых маленьких", не содержащие информации, "причиняющей вред здоровью и развитию", учебники, "общественно-политическая" периодика, и несколько других видов, перечисленных в 11 статье.
Так что отсутствие маркировки на всем остальном формально будет рассматриваться как утверждение о безвредности материала. Если же хоть какая-то "вредная" информация в нем найдется – тем хуже для автора...
Для того, чтобы понять, чего плохого ждать от закона, можно его даже не читать: достаточно смотреть телевизор и читать Интернет, наблюдая ту "антипедофильскую" вакханалию, которая бушует в течение нескольких последних лет, с призывами к ужесточению законодательства и "кастрации педофилов". "Детская тема" удобна прежде всего тем, что позволяет гарантированно поднять себе рейтинг, играя на родительских чувствах обывателей. А критиковать "защитников детства" весьма затруднительно, для того,чтобы выглядеть правым, им достаточно просто пучить глаза и приговаривать: "Вы что?! Это же деееети!" Ну, и записывать оппонентов скопом в "педофильское лобби".
Но когда сторонники "защиты детей" открывают рот, чтобы произнести что-то, более сложное, они моментально перестают выглядеть эталонами морали и нравственности, да и адекватности заодно. В качестве примера – . В нем Елена Мизулина, депутат и член попечительского совета так называемой "Лиги безопасного интернета", что называется, жжот: "Ранняя сексуальная информация – это очень опасно! Фактически мы можем потерять этих детей как членов общества." А директор той же "Лиги" Денис Давыдов инструктирует родителей, как не допустить встречи ребенка с педофилом: "Не надо стесняться читать переписку детей – это тоже средство родительского контроля."
"Лига" – это вообще довольно забавная организация, для борьбы с "опасным контентом" набирающаяя армию из интернет-хомячков, . Им предлагается зарегистрироваться в этом качестве на сайте и выявлять "опасный контент". Обещается всемерное содействие: "В Лигу безопасного интернета входят влиятельные структуры – крупный бизнес и правоохранительные органы. Их задача – предоставить добровольцам весь необходимый инструментарий, оказывать помощь и поддержку наиболее активным кибердружинникам."
"Нашим" хоть пейджеры выдавали...
Слухи и их роль в законотворчестве
"Антипедофильская" истерика постепенно изменила наше законодательство удивительным образом. Популярная пресса иногда упоминает ужесточение наказаний за половые преступления в СССР, с последующим "откатом" обратно, якобы потому что изнасилованных просто стали убивать для того, чтобы скрыть преступление. Я пытался найти какие-то заслуживающие внимание источники, в которых бы это подтверждалось, но не нашел ничего. Сдается мне, это все-таки выдумка.
Но давайте посмотрим на наши нынешние законы. предусматривает за убийство малолетнего (ребенка, не достигшего четырнадцати лет) наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до двадцати лет. Четвертые части предусматривают наказание соответственно за изнасилование или насильственные действия сексуального характера в отношении лиц, не достигших четырнадцати. Нижняя планка начинается с двенадцати лет лишения свободы, верхняя – те же двадцать. То есть, за изнасилование "малолетки" срок уже установлен больше, чем за ее убийство.
Более того: в угаре предвыборной лихорадки законотворцы , который "закручивает гайки" еще больше. Можете : среди прочего в нем предлагается поднять сроки и за добровольное половое сношение с "малолетками", установив за него минимальный срок лишения свободы в десять лет – это тоже больше, чем за убийство.
Думаю, с такими законотворцами "массовое убийство жертв изнасилований", даже если и было байкой, имеет все шансы воплотиться в реальность.
Но вот в чем беда-то: часто повторяемый "защитниками детства" миф о нынешнем падении нравов зачастую базируется на утверждениях, которые иначе, чем "кухонными байками" не назовешь.
Возьмем, к примеру, самую распространенную из них, об "увеличении количества сексуальных преступлений против несовершеннолетних в тридцать раз". Впервые она прозвучала несколько лет назад на слушаниях в Общественной палате, посвященных "борьбе с педофилией", наряду с предложениями по "химической кастрации педофилов". Уже тогда в первоисточнике говорилось о том, что рост наблюдается только по некоторым преступлениям. "Некоторых" пресса тогда не заметила, и с радостью начала обсуждать вопрос о том, куда же мы катимся...
Подробно данные об этом "катастрофическом росте" приводятся в пояснительной записке к , соавтором которого выступает все та же Мизулина:
"С 2003 по 2008 гг. в семь раз (с 749 до 5 233) возросло число детей, потерпевших от ненасильственных половых преступлений (статьи 134, 135 Уголовного кодекса Российской Федерации), в частности, от ненасильственного полового сношения, мужеложства или лесбиянства (статья 134 Уголовного кодекса Российской Федерации) оно увеличилось в 30 раз (со 129 до 3 875). Почти в два с половиной раза (с 20 до 48) увеличилось за тот же период число несовершеннолетних, пострадавших от понуждения к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества или с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей) (статья 133 Уголовного кодекса Российской Федерации), особенно резкий зафиксирован по этой статье в последние два года – на 71,4% (с 28 чел. в 2007 г. до 48 чел. в 2008 г.)."
То есть, "катастрофический рост" наблюдается только по "ненасильственным" статьям 134 и 135. А теперь – смотрим, как эти статьи изменялись, и, последывательно "отмытывая" версии, доходим до , который . ("Возраст согласия" – это ключевое понятие именно для двух упомянутых статей, тот возраст, с которого можно "легально заниматься сексом", не опасаясь уголовной ответственности).
Закон этот был принят 8 декабря 2003 года, и вступил в силу через несколько дней, со дня официального опубликования. То есть, почти все потерпевшие по этим статьям в 2003 году – не достигли четырнадцати лет, а вот в 2004-м и далее – не достигли шестнадцати. И сравнение показателей 2003 года с последующими годами – это просто подтасовка статистики: нельзя эти годы сравнивать, разные тогда были статьи, несмотря на одинаковые номера...
Оценить динамику преступлений против несовершеннолитних можно было бы, сравнив цифры по статьям, не менявшимся кардинально, например, 131 или 132 (соответственно, "Изнасилование" и "Насильственные действия сексуального характера"). Естественно, таких цифр авторы пояснительной записки не приводят, ограничившись утверждением о том, что "каждая четвертая жертва изнасилований и почти каждая вторая жертва насильственных действий сексуального характера - несовершеннолетние".
Об увеличении числа половых преступлений можно судить по показателям статьи 133 УК, но я бы делать это поостерегся: абсолютный рост на двадцать дел может свидетельствовать всего-навсего о том, что "органы", под влиянием кампании "борьбы с педофилией" просто реже стали отказывать в их возбуждении.
Еще авторы пояснительной записки ссылаются на "проведенный в 2008 г. Академией Генеральной прокуратуры Российской Федерации в нескольких регионах страны опрос молодежи (более полутора тысяч студентов)", который показал, что большинство из них озабочено падением нравов в обществе и недостаточными мерами по борьбе с распущенностью и порнографией.
Аргументация подобного уровня – это не законотворчество, это позорище сплошное.
В качестве показательного примера "борьбы с педофилией" приведу , довольно нашумевшее. Там, если вы помните, отца осудили за половую связь с собственной дочерью, причем основными доказательствами были экспертиза, которая то находила следы спермы в моче, то не находила, а также , которые пришли к выводу о признаках "вовлеченности в сексуальное взаимодействие со значимым взрослым".
Между тем, как выясняется при , психологи, давшие это заключение, работают в одном из московских "центров медико-психолого-социального сопровождения семьи и детей". "Экспертами по семейному насилию" они провозгласили сами себя, назвались "центром ОЗОН" и . Чем с удовольствием пользуются следователи при расследовании "педофильских" дел.
Вот вам пример неравнодушной общественности, которая борется с педофильской заразой. Нравится?
Правда, это – наиболее одиозный пример. У экспертов в уголовном процессе особенная роль: к их помощи суд прибегает тогда, когда требуются специальные познания. Поэтому заключение эксперта суд просто принимает на веру, исходя из того, что судья – не специалист, и проверить правильность его выводов не может. Зачастую экспертное заключение становится для судьи индульгенцией, позволяющей не думать особо над обоснованием обвинительного приговора, который весь просто строится на заключении эксперта.
Но и обычные "общественники", которые лезут "бороться с преступностью", не менее вредны. В первую очередь – тем, что пытаются присвоить себе либо полномочия милиции по проведению оперативно-розыскной деятельности, либо вообще осуществлять цензуру, тупо запрещая все, что не нравится. Если за милицией хоть как-то надзирает прокуратура, то "общественники" бесконтрольны вообще. Да и толку от них мало: об успехах "общественников" на ниве "борьбы с педофилами" мы узнаем от самих же борцов.
Закон "О защите детей..." тоже отдельной статьей предусматривает "общественный контроль". Затронет он буквально каждого из нас, сделав правонарушителями. Однако, судя по реакции, это пока еще поняли не все. В следующей статье мы подробно расмотрим, что же конкретно он предусматривает.
