Русский по индивидуальному заказу

комментировать
версия для печати

Многим язык кажется абстрактной моделью, существующей совершенно независимо от наших повседневных забот и мыслей. Стоит присмотреться — и это оказывается не так. Язык лучше любого политтехнолога «умудряется» тонко чувствовать и отслеживать процессы, происходящие в обществе и в головах людей.

На эти мысли наводят два интересных проекта, появившихся в Рунете этим летом. Речь идет о словаре «Языки русских городов», который продвигает компания ABBYY, и малоизвестной акции «Застолби словечко», которая прошла в «Живом журнале» (ЖЖ).

Найди десять отличий

Социолингвисты справедливо говорят о том, что еще с советских времен отечественные языковеды почему-то очень любили коллекционировать вымирающие деревенские говоры. При этом полностью забывали о том, что в городах тоже складываются свои собственные «варианты языка». Наверное, отыскивать лингвистические редкости в захолустной деревне было куда как проще. Создатели словаря замахнулись на очень масштабную задачу — найти и зафиксировать отличительные черты в общении жителей российских городов.

В качестве «затравки» пока предложен лишь «Московско-питерский словарь». С ним ABBYY точно не просчиталась: древнее противостояние двух столиц и не думало исчезать, поэтому словарик сразу же стал темой оживленных споров.

Со стороны проблема языковых различий между Питером и Москвой кажется надуманной. Правда, если заглянуть в словарь, можно обнаружить слова, совершенно не знакомые нестоличному жителю. Например, одноподъездную «высотку» в Питере называют «точечным домом», а в Москве — «башней». Такие различия могли возникнуть в связи с параллельным наименованием одних и тех же объектов жителями разных городов. Высотные дома появились, а «официального слова» для их обозначения не было. Поэтому жители различных городов многократно «изобретали велосипед» с местным колоритом: так, в провинции появились еще и «свечки», они же — «каланчи».

В основе проекта лежат давние дрязги между московскими и питерскими лингвистами. Что-то вроде извечного спора о том, кто говорит правильнее. Большинство серьезных словарей выходит в Петербурге, где местные филологи выдают «неправильные», по мнению москвичей, особенности своей речи за языковую норму. Разумеется, речь идет о тонкостях и деталях.
В большинстве случаев все различия между двумя столицами сводятся к различной частотности употребления слов, которые известны всем носителям русского языка: «скамейка» и «лавочка», «мешок» и «пакет», «палатка» и «ларек». Москвичи говорят «эстакада» вместо «виадук», никогда не назовут проездной билет карточкой, а также вряд ли поставят школьные парты в колонки. Идея понравилась, и в процесс поиска городских различий включились пользователи из других регионов. Теперь из форума можно выудить значения таких экзотических слов, как «кушери» или «чо-каво».

Таким образом, создатели проекта предлагают обратить внимание на языковые особенности, которые объединяют жителей отдельного города. В то же время, эти особенности противопоставляют их остальным носителям языка. Почему русский язык так болезненно относится к региональным вариантам? Тот же английский существует и процветает во множестве «обличий»: британский, американский, австралийский и т.д.

Застолби словечко

Пользователи ЖЖ еще более преуспели в поиске отличий. Авторы акции предлагают сосредоточиться на идиолектах — особенностях речи отдельных носителей языка. Каждому, кому довелось придумать удачное словечко, которое покинуло пределы его журнала и смогло получить хоть какое-то распространение, предлагается отметиться в комментариях. В результате, начиная с конца июня, удалось собрать 190 слов и 52 устойчивых выражения.
Большинство единиц, вошедших в «Словарик ЖЖ-идиолектов», — примеры удачного обыгрывания уже существующих слов: «бизнесмент», «баблобастер», «порножовщина». Таких словечек в «Живом журнале» можно отыскать превеликое множество. Одновременно можно встретить и образцы довольно оригинального словотворчества, о значении которых не просто догадаться. Как вам, например, «шмурзик» или «пазечка» в значении «маленькая, незначительная вещь»? Кстати, английский можно называть «квакоязом», а луковый беляш с кошатиной — «хот-кэтом». Плохого человека можно обозвать «свинотенью» — чем-то средним между свиньей и светотенью.

В словаре полно выражений, навеянных модным сетевым новоязом: «опрично», «бюджетно», «аццкая сотона». Некоторые из выражений вызывают искреннее восхищение остроумием автора: «Это Муму непостижимо!», «Как два байта переслать», «Таблетка в один конец», «С пархатой овцы хоть пейса клок».

В этом случае акцент вновь делается не на сходствах, а на различиях. Причем от «низшего уровня» этничности мы спускаемся до индивидуальных творений пользователей.

Разброд и шатание в языке

Популярность «падонского сленга» на фоне такой «моды на различия» совсем не кажется случайной. Поскольку язык тесно связан с тем, что творится в головах его носителей, напрашивается простой вывод: мода на сленг и диалекты — это отражение процессов дезинтеграции, происходящих в российском обществе. Объединяться не выгодно, выгодно — делиться. Общее — плохо, частное — хорошо. Владеть чем-либо совместно — неправильно, лучше иметь все необходимое в индивидуальной собственности. Русский язык, общий для всех его носителей, вызывает у людей неосознанное желание создать свой, индивидуальный вариант, чтобы противопоставить себя другим. Если хотите, даже «приватизировать» язык, сделав его достоянием группы или отдельного человека.

Эти процессы закономерно порождают пристальное внимание к деталям и мелочам. На их фоне общая основа приобретает все более туманные очертания, становится все труднее определить, где кончается норма и начинается самодеятельность. Наверное, поэтому даже Яндекс при поиске по слову «афтор» предлагает исправить его на «афтар».

Другие